Страницы Бориса Фельдмана

Неожиданный ход Вольфа Мессинга

     Феномен этого человека остаётся загадкой и ныне. Вольф Григорьевич Мессинг – одна из самых загадочных фигур прошлого столетия, его способности к внушению проявились случайно.
     Мальчишкой, без гроша в кармане Мессинг поехал в поезде. И вдруг строгий возглас: “Предъявите билеты!” Вольф сжался от испуга. Толком не соображая, что делает, он нервно и напряженно подал контролёру клочок бумаги. Их взгляды встретились. Со всей силой Вольф желал, чтобы тот принял бумажку за билет. Кондуктор взял обрывок газеты, повертел в руках, … прокомпостировал и пошёл дальше: “Всё в порядке!”
     Мессингу приписывали поступки, которые с точки зрения современной науки необъяснимы. Как будто он среди бела дня, на глазах ничего не подозревающих охранников-гестаповцев вышел из тюремной камеры на свободу, будто он мог с завязанными глазами вести автомобиль по улицам незнакомого города, руководствуясь лишь мысленными сигналами сидящего рядом водителя…
     Необычный путь этого человека, бежавшего в СССР от нацизма, многочисленные гастрольные поездки с демонстрацией своих необычных способностей к чтению мыслей, внушению, предсказанию будущего, – всё это создало ему большую популярность.

     Львов, 1956 год. Город заклеен скромными афишами "Психологические опыты" с фамилией Мессинга, интерес к нему огромен, и мне, студенту-первокурснику, удалось достать билет на галерку. Пришел на концерт я во всеоружии – нашёл среди зрителей знакомого, согласившегося мне помогать (им оказался Ефим Ротштейн) и передал конверт с оригинальным заданием через знакомого в составе жюри на сцену. Он "по блату" вложил этот конверт в стопку тех, которые будет выполнять гастролёр.
     После теоретического вступления и нескольких оригинальных номеров на сцене с поисками часов, булавок, угадывания мыслей, вызывающих удивление публики, собравшейся в просторном зале ОДО (окружного дома офицеров), вдруг вызвали на сцену… меня. Я опрометью помчался со второго этажа вниз, пробежал через зал по длиннющему партеру – более тысячи человек я вынужден был задерживать, потому я торопился – и, запыхавшись, вбежал на сцену.
     Вольф Мессинг почти вплотную подошел ко мне, кольнул глазами-буравчиками. Страшные, свирепые карие глаза, распущенные рыже-седые волосы, багровая шишка на голове за ухом внушали ужас. Не отрывая от меня своего пронизывающего взгляда, он властно произнес:
     – Это задание я выполняю с завязанными глазами!
     Не могу до сих пор понять, как он мог решиться на такое, не зная моего отнюдь не простого задания:
     “Пройти в 21-й ряд к 28-му месту, взять в кармане моего товарища коробочку с шашками, шашечную доску, возвратиться на сцену, расставить на доске позицию, показать ее решение.”
     В конверте на клетчатом листе нарисована диаграмма, и, естественно, повторена нотацией.
     Белые: простые b2, b4, c1, c3, e3, f4, g1, g3; чёрные: простые c5, c7, d6, e5, e7, f8, g7, h6. Белые начинают и выигрывают.

     Парапсихолог с повязкой на глазах протягивает мне свою правую руку, я сжимаю ее чуть повыше кисти, и теперь я – индуктор телепата, его поводырь. Мысленно начинаю диктовать: “Пройти в 21-й ряд.”
     Вольф Григорьевич стремительно пошел в зал по нужному направлению, делал какие-то попытки уйти в сторону, я думал "нет" или "да". Довел меня, чуть ли не бегом, до 21-го ряда, помедлил какое-то мгновение, ловко протиснулся по ряду к моему партнёру и повел его на сцену. (Я такого посыла не делал. Шашки и доску надо было взять здесь, на 28-м месте. Выводить Ефима на сцену мы не планировали. Я решил не обращать внимание на эту неточность. Всё-таки концерт. Основные события должны развиваться на виду всего зала - на сцене.) Артист пошарил по борту пиджака моего коллеги, извлек из кармана его пиджака шашки. Я был поражен. До сих пор не верится, что Мессингу никто не сообщил заранее моего задания.
     Торжественно подняв коробочку с шашками над головой, он хотел было высыпать ее содержимое на шашечный столик, стоявший тут же на авансцене, но вдруг насторожился. Дело в том, что я продолжал мысленно диктовать: “Возьмите у моего товарища шашечную доску, возьмите доску...”
     Рука Мессинга дрогнула, и шашки посыпались на пол. Все, кто был на сцене, включая членов жюри, бросились их поднимать, но Вольф Григорьевич остановил нас:
     – Шашки я соберу сам.
     Это говорил человек, глаза которого закрывала черная, не пропускающая света, повязка!
     – Я сам!
     Он поднял-таки те две шашки, которые мы не успели собрать. Правда, это зрелище не представляло эффекта, потому что шашки разыскивал он долго, шаркая рукой по полу.
     – Взять картонную доску, взять шашечную доску, – упрямо твердил я.
     Мессинг не понимал. От его былой уверенности не осталось и следа. Он заметался вокруг шашечного столика, запричитал, буквально захныкал: “Мамочка... неужели все пропало... здесь столько зрителей, пропала вся карьера, я стану нищий…”
     Все это свистящим шепотом, через слово разражаясь уличным матом. Я вспомнил, во вступлении его помощница предупреждала, что в некоторых ситуациях он ведет себя неординарно. И я сжалился – в самом деле, зачем искать картонную доску, если на сцене перед нами – прекрасный шашечный столик с инкрустированной доской. Я стал “диктовать” (мысленно, про себя) следующий пункт задания – позицию.
     “Белые простые шашки расположены на полях бэ два, бэ четыре, цэ один…”
     Мессинг не воспринимал. Его поведение продолжало оставаться загадочным и странным: он негромко, чтобы слышал лишь я, сетовал на судьбу, пославшую ему тяжкое испытание, стонал, молил о помощи.
     А я продолжал думать: “…чёрные простые цэ пять, цэ семь, дэ - Дмитрий шесть…”
     Пауза становилась тревожной, зал недоумевал.
     “Е пять, е семь…”
     Как помочь Мессингу? Я перестал диктовать нотацию расположения шашек, а просто стал следить за положением его руки с шашкой над доской. И когда рука находилась над нужной клеткой, я подумал – ДА! Рука Мессинга коршуном метнулась к доске, но при этом сделала небольшую кривую, и шашка оказалась все-таки не точно на том поле. Поняв, что усилия телепата успехом увенчаться до конца вечера не могут, я его рукой стал ставить шашки на нужные клетки доски (все время опыта моя ладонь охватывала кисть его правой руки).
     Мессинг сначала сопротивлялся, но потом оценил, что это помощь, и подчинился моим действиям с радостью. Со стороны казалось, что вдохновленный медиум сам, без чьей-либо помощи, ставит заданную позицию.
     Шашки расставлены на нужные поля. Теперь пора показать решение. Я диктовал нотацию, думал “да” и “нет”, – все было бесполезно. Мое терпение кончилось, и я стал его рукой переставлять шашки, показывая решение. Мессинг успокоился, и тут меня осенила мысль: “Да я же в состояния гипноза, Вольф Мессинг полностью повелевает мной, вот я даже за него делаю все ходы!”
     Нет, заключительный, последний ход я сам не сделаю ни за что, пусть его найдет джинн-телепат, а мое участие будет заключаться в мысленной подсказке и все! Мессинг снова повел себя “неординарно”: жаловался, ругался, негодовал, – я был неумолим. Пусть один ход, только один заключительный ход он уловит и сделает самостоятельно.
     Почувствовав, что индуктор больше не повинуется, Мессинг сделал неожиданный ход: он смахнул все шашки с доски и оставил только ту, что перед этим держал в руке. Раздались аплодисменты.
     Я был огорчён. Задание все-таки в полном объеме Вольф Мессинг не выполнил.
     С него сняли повязку, и он вперил в меня свой ненавидящий взгляд.
     Председатель жюри: “Выполнял ли Мессинг задание?”
     Я собирался рассказать о сути задания и ошибках, которые допустил артист. Прожекторы, увесистое кольцо с бриллиантом и бриллиантовая запонка на галстуке Мессинга, – всё меня ослепляло. Что-то меня заставило взглянуть в зал. Более-менее чётко проглядывался только первый ряд партера – там (о, ужас!) сидели мужчины, все как на подбор, атлетического телосложения, и почти у каждого в руках здоровенная трость. Меня обуял страх. И против своей воли, заикаясь, я произнёс:
     – Д-да, в-вып-п-полнил...
     – Выполнил, – подтвердил и мой товарищ, находившийся на сцене.
     Аплодисменты заглушили наши робкие голоса. Мы уходим за кулисы, Е. Ротштейн достает из-за пазухи шашечную доску, отдает мне и шепчет: “Я не понял, почему Мессинг сбросил с доски все шашки.”
     – В том-то и дело, – шепотом отвечаю я.

     Несколько лет спустя, во время ночного дежурства перед каким-то праздником, это уже было в Омске, работал я тогда в Гипронииавиапроме, я кому-то решил рассказать о встрече с Мессингом. Только попытался заговорить о том, какую часть задания не выполнил Мессинг, мы почуяли запах тлеющей проводки, погас свет в комнате. Я испуганно умолк.
     Потом году в 1975-м, уже после смерти Вольфа Мессинга, я все рассказал подробно моему давнему другу Юрию Фоминых – разностороннему человеку. Он ученый-математик, квалифицированный шашист, талантливый художник. И вот что он мне сказал:
     – Вы шли не способности Мессинга проверять. А хотели с его помощью увлечь людей шашками, показав интересную позицию на глазах тысячной аудитории. Не совсем получилось. Попробуем заинтересовать шашками другим способом?
     Юрий подарил мне рисунок, на котором изобразил фрагмент позиции, с которой я шел испытывать способности Мессинга. Но все же по рисунку вполне можно понять, что произошло тогда на сцене.
     Обратите внимание на диаграмму в левой части рисунка! Белые выигрывают.

Рис. Ю. Фоминых. Тот не шашист, кто не мечтает о дамках!

     Всё было приблизительно так: я делал ходы рукой Мессинга. 1.e3-d4! с1:g5 2.d4-e5! f6:d4 3.g3-h4! el:g3. Из зала казалось, что он сам вслепую так точно делает ходы.
     И тут, когда остался один-единственный красивый завершающий комбинацию ход, я “заупрямился”. Телепату надо было показать этот красивый полёт единственной оставшейся шашки белых, побеждающей 7 простых шашек и две дамки чёрных. Сделать своеобразный круг почета 4.h4:f6:d8:b6:f2:h4, снять пять сбитых шашек с полей доски. Но он после долгой паузы сбросил вообще все шашки, в том числе те, которые надо было на доске оставить – h6, h8, g7, f8, и робко, с моим только мысленным участием опустил шашку h4 на нужное поле h4, правда, не обозначив ее дамкой.
     Что-то все же Мессинг чувствовал!

     Прошли годы. Мы с Ефимом Ротштейном делали успехи на клетчатых полях. При подготовке материала, который сейчас перед вами, я вдруг подумал: "А не передалась ли нам тайная сила Вольфа Мессинга?"